ПЕРВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ СЭРА ЛАНСЕЛОТА

   Накануне праздника пятидесятницы, через  год  после  того,  как  Мерлин
основал Круглый Стол, король Артур с несколькими  своими  рыцарями  выехал
рано утром из Камелота в лес на охоту. Но вскоре встретились они с раненым
рыцарем, которого несли на носилках четверо  оруженосцев.  Рыцарь  стонал,
страдая от боли, и, когда  повернулся  на  носилках,  все  смогли  увидеть
обломок меча, торчавший из ужасной раны на его голове.
   - Благородные сэры, - со стоном промолвил он. - Я хотел бы  явиться  ко
двору короля Артура, ибо только там могу излечиться от  мучительной  раны:
там найду я лучшего рыцаря из всех логров,  и  он  станет  известен  своим
первым рыцарским деянием - исцелением моей раны, когда прикоснется  к  ней
рукой и извлечет из нее железо. И такое же исцеление будет  его  последним
деянием через много лет, прежде чем ночь вновь опустится  на  логров.  Все
это раскрыла мне леди Нимуе Авалонская.
   Тут Артур попросил своих рыцарей попытаться исцелить рану. Но  ни  один
не смог сделать этого, не смог даже и Гавейн, лучший рыцарь среди них.
   - Завтра праздник пятидесятницы, - сказал король Артур. - И в этот день
все рыцари Круглого Стола соберутся вместе, как  велит  им  клятва.  Тогда
поищем мы этого рыцаря. Но я  не  знаю,  кто  это  будет,  если  даже  мой
племянник Гавейн не оказался достойным.
   Тут раненого рыцаря отнесли в большую залу в Камелоте и  ухаживали  там
за ним весь день, пока Артур охотился в лесу.
   И наутро все рыцари собрались на пир, и  каждый  занял  свое  место  за
Круглым Столом. Но  некоторые  места  оставались  пустыми,  ибо  несколько
рыцарей за прошедший год пали в битвах.
   Когда  каждый  из  тех,  кто  прибыл,  рассказал  о   своих   подвигах,
совершенных за этот год, и  вновь  поклялся  быть  верным  высокому  долгу
рыцарства, все они по очереди возложили руку на раненого воина,  лежавшего
на носилках, но ни один не смог исцелить его.
   - Что  же,  подождем,  -  сказал  король  Артур.  -  Не  станем  ли  мы
свидетелями великого чуда, прежде чем приступим сегодня к обеду?
   Едва он произнес эти слова, как с улицы донесся звук  трубы  и  в  залу
въехала Нимуе, леди озера Авалон. А вслед за ней вошли три молодых воина -
оруженосцы в белом одеянии, на которых любо было посмотреть. И  первый  из
них был столь  прекрасен,  что  все  молча  залюбовались  им.  А  королева
Гвиневера вздохнула, и цвет сошел с ее лица.
   - Я явилась к вам, мой господин король, - сказала леди Нимуе,  -  чтобы
привести  этого  человека,   моего   воспитанника,   сына   короля   Панта
Гвинедского. Я принесла вам последнее пожелание Мерлина, ибо,  прежде  чем
уйти живым в землю, он нашел этого юношу и повелел ему  явиться  к  вашему
двору на этот праздник пятидесятницы и просить вас  даровать  ему  высокое
звание рыцаря. Это Ланселот, прозванный Озерным за то, что  он  много  лет
жил в моем волшебном доме. Мерлин говорил вам его имя -  и  вот  смотрите,
это имя из золотых букв появляется на незанятом месте по правую сторону от
Гибельного Сиденья! [место за Круглым  Столом,  предназначенное  лишь  для
рыцаря Галахэда; всякий другой, кто занял бы его, должен был погибнуть]
   И тут король Артур встал и сошел в залу.  Вытащив  меч  Экскалибур,  он
возложил его на  плечи  Ланселота  и  повелел  ему  подняться  рыцарем.  А
поскольку  за  Круглым  Столом  оставались  еще  свободными   три   места,
принадлежавшие погибшим рыцарям, он возвел в рыцарское достоинство и  двух
оруженосцев, которые явились вместе с Ланселотом, -  его  молочного  брата
Эктора и кузена Лионеля.
   Пока все это  происходило,  раненый  рыцарь  лежал  на  носилках  подле
камина. И когда Артур вернулся на свое место, леди Нимуе  взяла  Ланселота
за руку и подвела к  носилкам.  Ланселот  простер  руку  и  мягко  вытащил
клинок. Сразу же рана закрылась,  и  боль  покинула  рыцаря,  так  что  он
поднялся с носилок. И было ему дано последнее оставшееся за Столом место.
   Тут леди Нимуе сделала низкий реверанс королю Артуру, нежно  поцеловала
сэра Ланселота в лоб и быстро вышла  из  залы.  Но  некоторые  из  рыцарей
решили,  что  несправедливо  оказывать  такую  честь  этому  Ланселоту   и
усаживать его подле Гибельного Сиденья, ибо он не  совершил  еще  никакого
деяния и не выступал в поисках рыцарского подвига. Недовольно они  роптали
на сэра Ланселота, на сэра Эктора и сэра Лионеля также.
   Ланселот, слыша эти завистливые слова, весь  праздник  был  печален.  И
поэтому рано утром следующего дня он сел на коня  и  отправился  навстречу
подвигам.
   ...Все выше и выше поднималось солнце, и сэра Ланселота  стало  клонить
ко сну. Наконец он увидел прекрасную яблоню в долине.
   Привязав коня к кусту, сэр Ланселот улегся в тень яблони,  положив  под
голову шлем вместо подушки,  и  заснул  глубоким  сном.  А  когда  миновал
полдень, появились четыре королевы на белых мулах, и четыре рыцаря держали
над ними зеленый шелковый тент,  привязанный  за  концы  к  копьям,  чтобы
уберечь дам от палящих лучей солнца.
   И, двигаясь так, услышали они ржание боевого коня, а когда взглянули  в
ту сторону, увидели его, привязанного к кусту, и возле  него  под  яблоней
спящего рыцаря в полном  облачении,  но  без  шлема.  Тихо  подъехали  они
поближе, чтобы посмотреть, и рыцарь оказался  столь  прекрасным,  что  все
четыре королевы сразу полюбили его.
   - Давайте не  будем  ссориться,  -  сказала  одна  из  них,  злонравная
королева Фея Моргана. - Я наведу на него чары, чтобы он спал  без  просыпу
семь часов. Тогда мы сможем отнести его в мой замок, и когда он проснется,
то выберет одну из нас своей любимой либо умрет ужасной смертью.
   И вот такое колдовство было наведено на сэра Ланселота; и, проснувшись,
он  обнаружил  себя  лежащим  в  холодном  каменном  подвале,  где   некая
прекрасная дама накрывала для него ужин.
   - Как вы чувствуете себя, сэр рыцарь? - спросила она.
   - Не очень-то хорошо, - ответил Ланселот. - Ибо догадываюсь, что брошен
в мрачную тюрьму каким-то злым колдовством.
   - Утешьтесь пока как можете, - сказала дама, - а я расскажу вам  больше
завтра утром. Сейчас нет времени для слов.
   И она быстро ушла, печалясь  про  себя,  что  такой  прекрасный  рыцарь
должен стать жертвой злонравной королевы, ее госпожи.
   Рано утром следующего дня Ланселот предстал перед четырьмя  королевами,
и Фея Моргана сказала ему:
   - Нам очень хорошо известно, чти вы Ланселот Озерный,  которого  Нимуе,
Озерная Леди, воспитывала в Авалоне, чтобы стал он лучшим рыцарем логров и
благороднейшим из всех живущих рыцарей; очень хорошо нам известно, что  вы
служите только одной леди - королеве Гвиневере. И все же  теперь,  вопреки
судьбе, она потеряла вас, а вы ее или вашу жизнь.  Ибо  вы  не  уйдете  из
этого замка живым, если не выберете одну из нас, чтобы  сделать  ее  своей
леди и своей любовью.
   - Вот уж действительно трудный выбор, - сказал Ланселот. - Однако ответ
на него дать очень легко. Я бы умер скорее, чем  опозорил  мою  честь.  Ни
одна из вас не будет моей.
   Четыре королевы удалились, грозя ему ужасными карами,  а  Ланселот  был
оставлен в холодной  темнице  размышлять  о  том,  какой  ужасной  смертью
захотят они умертвить его.
   Тут  послышался  легкий  звук  шагов:  кто-то  спускался  по   каменным
ступеням. Дверь мягко открылась: там стояла дама, которая разговаривала  с
ним в предыдущий вечер, она принесла пищу и вино.
   -  Увы,  -  вздохнула  дама.  -  Мне  весьма  печально   видеть   столь
благородного рыцаря, удерживаемого столь жестоким и нечестивым  образом...
Возможно, я могла бы чем-то помочь вам, ибо, сказать по чести, не люблю  я
этих королев, которым служу, и никакие клятвы не связывают меня с ними.
   - Помогите мне лишь спастись, прекрасная дама! - с надеждой  воскликнул
Ланселот. - И я обещаю отблагодарить вас любым способом, который дозволяет
мне моя честь.
   - Тогда я просила бы вас, сэр, сразиться в следующий вторник  за  моего
отца, короля Багдемагуса на  большом  турнире.  В  нем  будут  участвовать
многие рыцари короля Артура, а на прошлом турнире  трое  из  них  победили
отца.
   - Я охотно сражусь за него, - сказал сэр Ланселот.
   - Тогда, сэр, - продолжала дама, - я выведу вас из этого  замка  завтра
рано утром, верну ваши доспехи, щит и копье и вашего коня.  Скачите  через
лес и ждите меня у аббатства, которое находится недалеко  отсюда.  Туда  я
приведу моего отца.
   - Все это будет сделано, - сказал Ланселот, - ибо я честный рыцарь.
   Еще до того, как взошло солнце,  дама  вновь  пришла  к  нему  и  через
двенадцать запертых дверей вывела из замка.
   Сэр Ланселот поскакал прочь, а белый туман поднимался с земли  почти  к
самому его седлу, пока не стало казаться, что он скользит по  водам  озера
Нимуе. Наконец он скрылся в гуще леса. И  дама  вздохнула,  возвращаясь  в
замок, и слезы были в ее глазах. Ибо немногие женщины могли посмотреть  на
Ланселота и не полюбить его.
   Несколько дней спустя сэр Ланселот встретил даму и короля Багдемагуса у
аббатства, и во вторник он поскакал на турнир, держа простой белый щит без
девизов, так что никто не мог узнать его. И там сражался он превосходно  и
поразил одним копьем сэра Мадора, и сэра Мордреда, и  сэра  Гахалантина  и
пощадил их жизнь, когда они поклялись предстать перед королем  Артуром  на
следующий праздник пятидесятницы и рассказать о том,  как  были  побеждены
Безыменным Рыцарем.
   Тут, не дожидаясь благодарности  от  короля  Багдемагуса,  поскакал  он
снова в лес и оставался там много дней, пока  не  увидел  вдруг  огромного
рыцаря на могучем коне, сражавшегося с сэром  Гахерисом,  братом  Гавейна,
рыцарем Круглого Стола. И огромный рыцарь сбросил сэра Гахериса на  землю,
схватил его, бросил поперек седла и продолжил свой путь, гоня  пред  собой
коня с раненым рыцарем.
   Сэр Ланселот поскакал за ними, крича:
   - Повернитесь, сэр рыцарь! Положите этого  раненого  воина,  и  давайте
испытаем силы друг друга в битве! Ибо слышал я, что принесли вы немало зла
и позора многим рыцарям Круглого Стола. А потому - защищайтесь!
   Тут они наставили копья, разъехались и сошлись со  всей  быстротой,  на
какую только были способны их кони. И ударили они друг  друга  в  середину
щитов с такой силой, что у коней сломались от удара хребты, а  оба  рыцаря
были сброшены на землю и некоторое время  лежали  там,  оглушенные.  После
этого  они  сражались  более  двух  часов  мечами,  и  никто  не   добился
преимущества, хотя оба истекали кровью от многих ран.
   - Вы самый могучий рыцарь, какого  я  когда-либо  встречал!  -  сказал,
тяжело дыша, сэр  Тарквин  (так  звали  рыцаря),  когда  они  остановились
отдохнуть, опершись на свои мечи. - Доброго бойца я люблю, и  из  любви  к
вам освобожу всех рыцарей из  моей  темницы  -  при  условии,  что  вы  не
Ланселот, который убил моего брата, сэра Карадоса, рыцаря Печальной Башни.
Этого Ланселота я поклялся убить в отмщенье.
   - В той башне больше зла, чем я когда-либо видел, - сказал Ланселот.  -
И я убил сэра Карадоса Трусливого справедливо.
   - А, - закричал Тарквин, - так это вы Ланселот! Вас-то я  и  разыскиваю
больше, чем любого другого рыцаря... Теперь мы  не  будем  отдыхать,  пока
один из нас не умрет.
   И они снова ринулись в  битву,  и  сэр  Ланселот  отрубил  голову  сэру
Тарквнну.
   - А теперь вперед, - сказал Ланселот Гахерису,  и  два  раненых  рыцаря
направились к замку Тарквина, где висели щиты сэра Кея,  сэра  Мархауса  и
многих других рыцарей Круглого Стола, поверженных Тарквином.
   И тут, пока Ланселот омывал свои раны в  ручье,  Гахерис  направился  в
замок, сшиб привратника, открыл его  ключами  двери  темницы  и  освободил
заключенных. А те, видя, что Гахерис  был  ранен,  подумали,  что  это  он
сразился с Тарквином и победил его.
   - Нет, благородные сэры, - сказал сэр  Гахерис,  -  освободил  вас  сэр
Ланселот Озерный, ибо это он убил в сражении  сэра  Тарквина,  кого  никто
больше не мог победить. А теперь он просит вас  ко  двору  короля  Артура,
чтобы встретиться с вами на празднике пятидесятницы в будущем году...
   Между тем сэр Ланселот омыл свои раны в ручье и напоил  коня,  которого
Гахерис ему дал. И, увидев, что раны были не  столь  глубоки  и  не  столь
болезненны, как он думал, он не поехал к замку Тарквина, а поскакал  опять
в лес искать новых приключений.
   Много недель после этого странствовал он, разъезжая по  лесам,  которые
столь густо покрывали  в  те  дни  Британию.  И  многих  дам  спас  он  от
злонравных людей, со многими рыцарями сражался и победил их, даже великаны
пали от его острого копья и длинного меча, которым так искусно владела его
могучая десница.
   Мы не сможем рассказать здесь обо всех приключениях, которые выпали  на
его долю,  но  одно  из  самых  странных  случилось  с  ним  незадолго  до
возвращения в Камелот.
   Он  ехал  глухим  лесом,  таким  пустынным  и  диким,  какого  ему   не
приходилось видеть раньше, и внезапно в  тенистом  подлеске  увидел  белую
суку, бегущую по следу; а след был ясно виден  на  земле:  большие  темные
пятна крови. Тут Ланселот  двинулся  быстрее  за  сукой,  которая  изредка
оглядывалась, словно хотела проверить, следует ли он за ней. Они пересекли
большое болото и, миновав мост, вышли наконец к старому замку, осыпающиеся
стены которого, наполовину скрытые плющом, уходили в заросший травой ров.
   Собака вбежала в большую залу, и там Ланселот увидел  рыцаря,  лежащего
мертвым. И собака подошла к нему, и  стала  лизать  его  раны,  и  скорбно
завыла. А  затем  появилась  леди  и,  рыдая  и  заламывая  руки,  сказала
Ланселоту:
   - О, какое горе причинили вы мне!
   - Леди, - ответил он, - я никогда не причинял вреда этому  рыцарю,  ибо
меня привела сюда эта собака, шедшая  по  кровавому  следу.  А  потому  не
гневайтесь на меня.
   - Вы говорите правду, сэр, - ответила она. - Конечно, это не  вы  убили
моего мужа. Ведь тот, кто сделал это, лежит жестоко раненный,  и  от  этой
раны он никогда не оправится.
   Тут она упала, плача и  проклиная  многими  страшными  словами  рыцаря,
который убил ее мужа - сэра Гилберта.
   - Да утешит вас бог, -  сказал  Ланселот  и  печально  поскакал  прочь.
Однако не успел он далеко отъехать, как повстречал  даму,  которая  узнала
его по гербу на щите и тут же закричала:
   - Хорошо, что я вас встретила,  сэр  Ланселот  Озерный,  храбрейший  из
рыцарей! Рыцарской честью вашей я прошу вас  помочь  моему  брату,  тяжело
раненному, и рана  его  никогда  не  перестанет  кровоточить.  Сегодня  он
сражался с неким сэром Гилбертом и убил его в честном бою.  Но  леди  сэра
Гилберта - злая волшебница, и силой своей магии она сделала так, что  рана
его никогда не исцелится... Но я  встретила  леди  Нимуе  в  лесу,  и  она
сказала, что рана моего брата закроется, если только я смогу найти рыцаря,
у которого хватит смелости отправиться в Гиблую Часовню и принести  оттуда
меч и лоскут одежды лежащего там раненого рыцаря.
   - Вот дивное дело, - сказал сэр Ланселот. - Но  скажите  мне,  кто  ваш
брат?
   - Его зовут сэр Мелиот, - ответила она, - и он истинный рыцарь логров.
   - Тогда мне тем более горестно это слышать, - сказал  Ланселот,  -  ибо
он, как и я, рыцарь Круглого Стола, и, чтобы помочь ему, я сделаю все, что
в моих силах.
   Тогда она сказала:
   - Сэр, скачите все время этой тропинкой, и она приведет  вас  к  Гиблой
Часовне, я же останусь и буду ждать вас здесь,  пока  вы  не  вернетесь...
Если же вы не вернетесь, значит, нет никого, кому бы  был  под  силу  этот
подвиг.
   Ланселот поскакал по тропинке и вскоре  оказался  у  странной  одинокой
часовни на небольшой поляне. Тут привязал он  коня  к  дереву  и  вошел  в
ограду. И увидел он, что на одной стене часовни висит  много  перевернутых
щитов; и внезапно тридцать  могучих  рыцарей,  одетых  в  черные  доспехи,
встали под этими щитами, и каждый из них был выше  на  фут  и  более,  чем
любой смертный.
   Тогда, хоть и  был  он  немало  напуган,  Ланселот  вытащил  свой  меч,
выставил перед собой щит и направился прямо на них.  Но  они  расступились
перед ним, не говоря ни слова и не нанося ни единого удара. И сэр Ланселот
вошел в часовню. Внутри она была освещена только одной тусклой лампадой, и
низкие каменные своды отбрасывали  таинственные  тени.  Тут  разглядел  он
мертвое тело, простертое на каменной плите и покрытое шелковым полотнищем.
   Смиренно склонившись, сэр Ланселот отрезал лоскут от того полотнища.  И
когда он сделал это, пол часовни содрогнулся,  как  при  землетрясении,  и
лампа закачалась,  зловеще  скрипя  на  своей  цепи,  и  тени,  извиваясь,
казалось, надвинулись на него.
   На короткое время сэр Ланселот в страхе преклонил колено. И тут  увидел
он добрый меч, лежавший подле мертвого рыцаря. Он быстро взял его и  вновь
вышел из часовни. И  тут  все  черные  рыцари  заговорили  вместе  глухими
голосами, не разжимая губ.
   - Рыцарь  сэр  Ланселот!  Положите  этот  меч,  иначе  умрете  страшной
смертью!
   - Умру я или нет, - вскричал Ланселот, - но одними словами меча вам  не
отнять. А потому сражайтесь за него, если у вас хватит смелости!
   Но ни одна рука не поднялась, и он прошел невредимый по дорожке двора и
оказался у дверей покойницкой. Там стояла, ожидая его, незнакомая дама.
   - Сэр Ланселот! - воскликнула она. - Оставьте этот меч, ибо  вы  умрете
из-за него.
   - Я не оставлю его, - ответил он, - что бы мне ни грозило.
   - Вы говорите мудро, - сказала дама, - ибо если  бы  вы  оставили  этот
меч, то никогда больше не увидели бы двора короля Артура.
   - Каким бы я был глупцом, если  бы  согласился  оставить  этот  меч!  -
ответил он.
   - Но, любезный сэр рыцарь, - сказала дама, -  в  благодарность,  что  я
предупредила вас, вы должны поцеловать меня прежде, чем уйдете отсюда.
   - Нет, - ответил сэр Ланселот, - это был бы греховный поцелуй.
   - Увы, - с рыданием сказала дама, - все  мои  труды  пропали  напрасно.
Если бы вы поцеловали меня, то пали на земли мертвым. Ибо  я  возвела  эту
Гиблую Часовню колдовством, чтобы  заманить  трех  благороднейших  рыцарей
логров - сэра Гавейна, вас и сэра Персиваля, который еще не родился. Ибо я
- волшебница Хелависа и действую заодно с Феей Морганой.
   - Да спасет меня Иисус от ваших хитрых  чар,  -  сказал  сэр  Ланселот,
крестясь. И, когда он поднял глаза, колдунья Хелависа исчезла.
   И сэр Ланселот отвязал коня и быстро поскакал по дороге,  и  скакал  до
тех пор, пока не увидел даму, сестру сэра Мелиота.  И  когда  она  увидела
его, то всплеснула руками и заплакала от радости.
   Поспешили они в замок неподалеку, где лежал сэр  Мелиот,  и  нашли  его
бледным как смерть, а кровь все еще струилась из его раны.  Ланселот  стал
на колени подле него, тронул рану мечом и обвязал ее шелком - и тут же сэр
Мелиот исцелился.
   После этого Ланселот остался с сэром Мелиотом и его сестрой и отдыхал в
замке много дней. Но однажды утром он сказал:
   - А теперь я должен отправиться в Камелот ко двору короля  Артура,  ибо
праздник  пятидесятницы  приближается.  Там  можете   найти   меня,   если
пожелаете.
   Тут он быстро поскакал в лес, и весеннее солнце, золотым  дождем  падая
между свежих зеленых листьев, отражалось в его сияющих доспехах. Но  и  по
дороге в Камелот встретился он с новыми приключениями.
   К вечеру он достиг замка, где нашел хороший прием и удобную постель  на
ночь. Но перед рассветом был разбужен стуком в ворота и, выглянув в  окно,
увидел сэра Кея, преследуемого тремя рыцарями. Тогда  сэр  Ланселот  надел
доспехи, вылез из окна и по простыне спустился вниз.
   - Повернитесь, - закричал он трем рыцарям, бросаясь  на  них.  И  семью
ударами он уложил их всех на землю.
   - Сэр рыцарь! - вскричали они. - Сдаемся вам как несравненному бойцу.
   - Сдайтесь сэру Кею, - сказал Ланселот, - или я убью вас.
   И когда они пообещали сделать это, хотя и ропща, ибо не Кей победил их,
Ланселот продолжал:
   - Теперь поспешите в Камелот и явитесь  к  королю  Артуру  на  праздник
пятидесятницы, сказав, что сэр Кей прислал вас!
   Когда они удалились, он взял сэра Кея в замок и проводил его в спальню.
И сэр Кей уснул крепким сном в постели Ланселота. А когда он поздно  утром
проснулся, Ланселот исчез, но исчезли и доспехи сэра Кея.
   "Ага, - подумал Кей. - Несладко придется  кое-кому  из  рыцарей  короля
Артура, ибо они будут думать, что это я, и схватятся с ним!  Сам  же  я  в
доспехах Ланселота буду ехать спокойно!"
   Ибо сэра  Кея  не  очень-то  жаловали  рыцари  Круглого  Стола  за  его
надменные речи и мстили, сбивая с коня, когда бы ни встречали его.
   Но на этот раз сэр Кей вернулся в Камелот, и ни единый рыцарь не бросил
ему вызов, хотя у Ланселота, ехавшего в доспехах Кея, весь  день  не  было
отбоя от вызовов.
   - Вот едет гордый сэр Кей! - закричал один  из  трех  новопроизведенных
рыцарей, отдыхавших в шатре неподалеку от замка, где остановился Ланселот.
- Он думает, что нет равных ему рыцарей, как бы часто мы ни доказывали ему
обратное! Но давайте сразимся с ним все по очереди -  он  не  будет  столь
дерзким на празднике завтра, если мы хорошенько помнем его сегодня!
   Ланселот, однако, поверг их с коней наземь, одного за другим,  и  велел
на следующий день передать себя на милость королеве Гвиневере  и  сказать,
что прислал их сэр Кей.
   Тут поскакал он дальше и вскоре повстречал своего брата, сэра Эктора, с
тремя лучшими рыцарями Круглого Стола - сэром Сеграмуром, сэром Увейном  и
самим сэром Гавейном.
   - Клянусь, - сказал сэр Сеграмур, - я испытаю силу сэра Кея, о  которой
он столь часто говорит!
   И он наставил копье и ринулся на Ланселота. Но сэр Ланселот ударил сэра
Сеграмура с такой силой, что конь и всадник рухнули на землю.
   - Взгляните, друзья! - воскликнул сэр Эктор.  -  Вот  это  был  могучий
удар! Мне кажется, что этот рыцарь намного сильнее, чем когда-либо был сэр
Кей. Давайте посмотрим, что я смогу с ним сделать.
   И сэр Эктор наставил копье,  и  они  сошлись,  словно  гром  ударил,  и
Ланселот бросил его через круп коня и оставил лежащим на земле.
   - Клянусь, - сказал сэр Увейн, - это весьма сильный рыцарь;  я  уверен,
что он убил сэра Кея и разъезжает теперь  в  его  доспехах.  Будет  трудно
справиться с ним, но посмотрим, что я смогу сделать!
   Они сошлись в безумной схватке, по Ланселот выбил сэра Увейна из седла,
и тот ударился о землю столь сильно, что долго лежал без движения.
   - Теперь, - сказал сэр Гавейн, - только мне остается сразиться  с  этим
рыцарем.
   И он закрылся щитом, взял в руку доброе копье и со всей  силой  ринулся
на сэра Ланселота; и каждый рыцарь ударил  другого  в  середину  щита.  Но
копье Гавейна разлетелось на части, а  копье  Ланселота  ударило  с  такой
силой, что Грингалет, конь Гавейна, покатился по земле.
   - Думаю, это  должен  быть  сэр  Ланселот  Озерный,  -  сказал  Гавейн,
медленно поднимаясь и помогая другим рыцарям встать  на  ноги.  -  Давайте
поспешим в Камелот, ибо там мы сможем узнать это.
   На следующий день, в праздник пятидесятницы, все рыцари  короля  Артура
собрались за Круглым Столом. Явился и сэр Ланселот в  доспехах  сэра  Кея,
но, конечно, без  шлема.  Тут  Гавейн,  Увейн,  Эктор  и  Сеграмур  узнали
наверное, кто опрокинул их одним копьем, и немало среди них было  смеха  и
шуток.
   А сэр Кей рассказал королю, как сэр Ланселот спас его от трех  рыцарей,
которые хотели убить его.
   - И он заставил трех рыцарей сдаться мне, а не ему, - сказал сэр Кей. И
все трое были тут и свидетельствовали это. - Тогда сэр Ланселот  взял  мои
доспехи, - продолжал Кей, - и оставил мне свои. Я ехал домой спокойно, ибо
никто не осмеливался сразиться со мною!
   Затем явились все те рыцари,  которые  содержались  пленниками  у  сэра
Тарквина, и рассказали, как Ланселот спас их. Сэр Гахерис сказал:
   - Я видел всю битву от начала до конца, и этот Тарквин  был  сильнейшим
рыцарем из всех, кого я когда-либо встречал.
   Тут явился также сэр Мелиот рассказать, как Ланселот спас его; и король
Багдемагус, за которого он сражался, и многие другие - и все  рассказывали
о могучих деяниях и великой отваге Ланселота.
   И король Артур был счастлив,  что  у  него  такой  рыцарь,  а  королева
Гвиневера, услышав рассказы о могучих  деяниях  сэра  Ланселота,  полюбила
его. И никто не осуждал теперь Артура за то,  что  он  посвятил  в  рыцари
неиспытанного  оруженосца,  ибо  сэр  Ланселот  за  этот  год  приключений
завоевал такую славу, какой не  было  ни  у  одного  рыцаря  на  свете,  и
почитался всеми людьми - и благородными и  простыми,  и  не  было  никогда
другого такого рыцаря в королевстве логров, как сэр Ланселот Озерный.

СЭР ГАВЕЙН И ЛЕДИ РАГНЕЛЛ

   Одно из самых странных приключений,  случившихся  в  годы  царствования
короля Артура, началось на рождество  во  время  пира  в  замке  Карлайла.
Незадолго до этого Артур и его рыцари далеко на  северо-востоке  Шотландии
сразились в жестокой битве  с  саксами  и  изгнали  их  со  всего  острова
Британии. И казалось, что наконец власть  логров  твердо  установилась  по
всей стране.
   Войско возвращалось на юг, а король Артур  с  лучшими  своими  рыцарями
следовал за ним более медленно, так что рождество настигло  их,  едва  они
успели оставить позади Шотландию. И потому они  направились  в  Карлайл  и
устроили там большой пир. Но едва лишь этот пир начался, как в залу вошла,
плача и заламывая руки, прекрасная дама.
   - Король Артур, - закричала она, - прошу вашей милости  и  защиты!  Мой
муж,  храбрый  рыцарь,  побежден  и  взят  в  плен   злонравным   хозяином
Высеченного в Скале Замка. Ужасное место  этот  замок,  возвышающийся  над
глубоким озером Вателин. Возле него Страшный хозяин этого замка  поджидает
неосторожных путников, уводит в свою крепость, грабит или требует  за  них
выкупа, либо сбрасывает со стен в глубокие воды озера. Лишь  вчера,  когда
мы с моим господином проезжали глухой стороной в Инглвудском лесу, ужасный
рыцарь озера Вателин внезапно напал на нас. Мужа моего он сбил  с  коня  и
увел связанного, а меня тяжко оскорбил. Вот ужасные  следы  его  плети  на
моем лице. Вслед рыцарю озера Вателин я закричала, что явится скоро добрый
король Артур и отомстит за  меня.  Но  он  злобно  засмеялся  и  закричал:
"Скажите этому трусливому королю, что он никогда  не  осмелится  выступить
против меня!" И вот я поспешила к вам, благороднейший  король  Артур,  ибо
если кто-то на земле и осмелится выступить против него, то это вы!
   - Клянусь честью рыцаря, - вскричал король Артур, - на это  приключение
пойду я сам! Давно я не выступал в поисках  приключений.  И  рыцарь  озера
Вателин падет только от моего копья! Подайте  мне  мой  меч  Экскалибур  и
велите оруженосцам немедля оседлать коня.
   Тут, хотя Гавейн, Ланселот, Герейнт  и  Гарет  стремились  убедить  его
взять кого-нибудь из них  с  собой  в  это  странствие,  и  даже  сэр  Кей
предложил свои услуги, король Артур покинул Карлайл вместе с дамой и скоро
скрылся из виду в темном Инглвудском лесу.
   Много миль проехали они, и вот наконец, когда солнце начало  скрываться
за высокими холмами и горами Камберленда, выехали из леса на берег темного
озера, окруженного зловещими скалами, которые уходили прямо в глубь вод, и
увидели мрачный и страшный замок на острове недалеко от берега.
   - Это и есть озеро Вателин, - сказала дама. - А вот,  смотрите,  и  сам
его гнусный хозяин!
   Король Артур посмотрел туда, куда она указывала, и увидел, как медленно
опустился большой подъемный мост замка и как лег он  на  край  скалы,  где
кончалась дорога. И там, в воротах замка, увидел он сидящего  на  огромном
коне страшного человека необыкновенного роста. Со своими длинными руками и
огромным свирепым лицом он казался почти великаном.
   - Ага, - прорычал рыцарь озера Вателин,  -  монарх  несчастных  логров?
Давно я хотел встретиться с вами. Добро пожаловать в замок озера  Вателин!
Меня зовут Громер Сомер Жур, и я презираю вас, трусливый король!
   Тут Артура охватил такой гнев, что он даже не увидел  зловещей  улыбки,
появившейся внезапно на губах дамы. Он наставил  копье  -  крепкое  копье,
против которого никто не мог устоять,  -  и  что  было  мочи  поскакал  на
рыцаря. Он промчался по дороге и вступил на длинный подъемный мост. И  тут
внезапно конь его остановился как вкопанный, заржав в ужасе. И руки Артура
бессильно повисли по бокам, и охватил его великий, неземной ужас.
   - Громер Сомер Жур победил! - закричал рыцарь и засмеялся так, что эхом
откликнулись холмы и черные вороны со зловещим  криком  взлетели  с  башен
замка озера Вателин. - Никто не может преодолеть страха перед ним!
   - Это дело рук дьявола, - сказал, задыхаясь, Артур, у  которого  волосы
на голове поднялись от необъяснимого страха.
   - Это замок  моей  хозяйки,  королевы  Феи  Морганы,  -  сказала  дама,
подъезжая к Артуру и жестоко насмехаясь над ним.
   - Сжальтесь, - сказал Артур, - я дам вам все, что вы пожелаете.
   - Сжалюсь! - закричал рыцарь  озера  Вателин.  -  Отправляйтесь  сейчас
отсюда на один год и один день. Но сначала дайте  королевское  слово,  что
вернетесь, и вернетесь один. И вот вам мое условие: идите куда угодно,  но
спрашивайте всех, кого встретите,  чего  женщины  хотят  больше  всего  на
свете. И если вы через год сможете дать верный ответ, то будете  свободны.
Но если вы не ответите на мой вопрос, то я убью вас на этом  заколдованном
мосту и сброшу ваше тело в темные воды озера Вателин. Ступайте!
   Громовым голосом произнес он это последнее слово и взмахнул руками. Тут
конь короля Артура поднялся на дыбы, повернулся и как стрела  помчался  по
скалистой дороге в лес, обезумев от ужаса, так что король Артур много миль
не мог остановить его.
   Еще не взошла луна, когда оказался он в Карлайле, где встретил его  сэр
Гавейн и выслушал рассказ об этом приключении.
   - Сестра моя замышляет мою гибель с помощью неведомой ужасной  силы,  -
сказал король Артур, - и я не знаю, как противостоять ей.
   - Это последний удар, направленный против могущества логров,  -  сказал
Гавейн. - Если мы сможем еще раз  поразить  зло,  оно  больше  никогда  не
придет к нам под покровом магии.
   - Одно я знаю, - сказал король Артур, -  я  должен  сдержать  клятву  и
вернуться к рыцарю озера Вателин  через  один  год  и  один  день.  А  тем
временем буду искать ответ на его загадку.
   - И я тоже буду искать его, - сказал сэр Гавейн.
   Прошел год. Король Артур и сэр Гавейн  снова  ехали  через  Инглвудский
лес, чтобы встретиться с сэром Громером Сомером  Журом.  Печально  держали
они свой путь, ибо, хотя Артур вез две книги, полные ответов, которые  они
с Гавейном собрали по всей стране, он был уверен, что ни один  из  них  не
примет рыцарь озера Вателин.
   Когда до цели их путешествия оставалось совсем немного, они выехали  из
густого леса, пересекли пустынную  болотистую  местность  и  там  внезапно
встретили леди на большом  белом  коне.  Она  была  в  прекрасных  богатых
одеяниях со множеством сверкающих и  искрящихся  драгоценных  камней.  Но,
взглянув на нее, Гавейн побледнел, а король  Артур  перекрестился,  словно
увидев  нечто  ужасное.  Ибо  это  была  отвратительнейшая   леди,   какую
когда-либо видели глаза человека. Лицо  ее  было  красным,  как  заходящее
солнце, и длинные желтые зубы виднелись между  широкими  толстыми  губами.
Голова сидела на огромной шее, а сама она была толстая и бесформенная, как
бочка. Однако не только это безобразие делало ее столь отталкивающей: в ее
воспаленных косых глазах мерцала странная и ужасная тень муки и страха.
   - Привет вам,  король  Артур,  -  закричала  она  резким,  надтреснутым
голосом. - Обращайтесь ко мне со всей любезностью! Ибо  от  этого  зависит
сама ваша жизнь!
   - Леди, - серьезно сказал король Артур, - приветствую вас. И я поступил
бы так, будь вы знатнейшей леди или скромнейшей девушкой на земле.
   - Благодарю вас, - ответила леди, - а теперь  слушайте  внимательно.  Я
знаю, с каким делом вы едете и на какую загадку должны дать сегодня  ответ
или умереть. Те же ответы, которые вы собрали, не стоят и ломаного гроша!
   Тут она засмеялась своим надтреснутым голосом,  а  затем  продолжала  с
внезапной серьезностью:
   - Я могу сказать вам верный ответ. И скажу его вам при одном условии.
   - Чего же вы хотите, леди? - спросил король Артур.
   - Вашего слова как короля и рыцаря логров в том, что ваш  рыцарь  столь
же благородного рода, как вы, станет сегодня моим мужем!
   - Этого я не могу вам обещать, - сказал Артур, взглянув  ей  в  лицо  и
отвернувшись, чтобы не показать охватившего его ужаса.
   - Тогда скачите к своей смерти, - фыркнула отвратительная леди, и глаза
ее стали немного темнее от боли.
   - Подождите! - вскричал сэр Гавейн. - Если я возьму вас в жены, скажете
ли вы ответ на загадку сэра Громера Сомера Жура?
   - О да, скажу без сомнения! - заверила леди.
   - Подумайте о том, что вы делаете, - воскликнул  король  Артур.  -  Это
слишком большая жертва - взять...
   - И все же я сделаю это, король логров! - спокойно сказал сэр Гавейн. -
Леди, даю вам рыцарское слово сочетаться с вами законным браком,  если  вы
спасете жизнь моего дяди, короля Артура!
   - Скачите тогда к озеру Вателин, - сказала леди, - и, когда  вернетесь,
я буду ждать здесь, и мы вместе поедем в Карлайл.
   Тут она подъехала к королю Артуру и сказала ему ответ на загадку.
   Вскоре после этого Артур вновь оказался у темного  озера  Вателин.  Сэр
Гавейн остался на опушке леса, а король двинулся к  зловещему  замку,  где
сидел на огромном коне сэр Громер Сомер Жур.
   - Привет вам, король Артур! - закричал он. -  Смелый  вы  человек,  раз
пришли на свидание со мной. Что ж, отвечайте на мой вопрос:  чего  женщины
желают больше всего на свете?  Ибо,  если  ответите  верно,  то,  клянусь,
никакого вреда вам не причиню.
   Тут король Артур открыл свои книги и прочитал многие ответы, которые он
собрал. Но когда он закончил, сэр Громер Сомер Жур расхохотался  так,  что
эхо прогремело в холмах вокруг мрачного озера.
   - Считайте,  что  вы  уже  мертвы,  король  Артур!  -  закричал  он.  -
Богатство,  положение,  дорогие  одежды,  развлечения,  любовь,   роскошь,
праздность и вся остальная чепуха, о которой вы говорите, - ничто из этого
не служит верным ответом. Подойдите, наклоните голову, и  я  срублю  ее  с
ваших плеч и отнесу моей леди, королеве Фее Моргане!
   - Подождите немного, - сказал король Артур. - По дороге сюда встретил я
на болоте отвратительную леди, и она сказала,  что  больше  всего  женщины
хотят властвовать над мужчинами, даже над самыми великими...
   Тут рыцарь озера Вателин разразился ужасными ругательствами.
   - Это проклятая ведьма леди Рагнелл! - закричал он. - Она предала  нас,
надеясь спастись, но спасения ей никогда не будет. Ступайте  теперь  своим
путем, король Артур. И, если я когда-нибудь смогу освободиться  от  власти
королевы Феи Морганы, быть может, вы найдете место и для  меня  при  вашем
дворе. Я резок и груб в речах, но держу данные мною  клятвы,  верен  тому,
кому служу.
   - Приходите, когда пожелаете, - сказал король Артур.  -  В  королевстве
логров достаточно места для всех, кто захочет служить  верно  и  с  чистым
сердцем...
   Но сэр Громер Сомер Жур повернул коня  и  с  криком,  словно  от  боли,
поскакал через подвесной мост в замок, вырубленный  в  скале  над  темными
водами озера Вателин. И сразу же за ним с лязгом опустилась решетка  и  со
скрежетом поднялся мост, закрыв, словно могильным камнем, вход.
   Медленно возвращался назад король  Артур  и  на  опушке  леса  встретил
Гавейна, который возрадовался, увидев его живым и невредимым.
   - Мне - радость спасения от смерти, - сказал грустно король Артур, -  а
вам, боюсь, - печаль, которую может исцелить только смерть...
   Они поскакали обратно через лес и в унылом болотистом  месте  встретили
ожидавшую их отвратительную леди Рагнелл.
   -  Я  спасла  вас,  король  Артур,  -  закричала  она   своим   резким,
надтреснутым голосом. - И теперь храбрый Гавейн должен стать  моим  мужем.
Скачите теперь в Карлайл, чтобы с должными почестями встретить храбрейшего
рыцаря логров и его невесту.
   Опечаленный король Артур пришпорил коня и  поспешил  через  Инглвудский
лес, и скакал, пока не оказался в Карлайле. Тут собрал он рыцарей  и  леди
своего двора, рассказал о своих  приключениях  и  просил  приготовиться  к
свадебному обряду.
   В тот вечер он и королева Гвиневера  проехали  по  улицам  к  городским
воротам  со  свитой  благородных  рыцарей  и  леди,  а   жители   Карлайла
выстроились на всем пути, готовые приветствовать  жениха  и  невесту.  Они
остановились в ожидании у ворот  и  тут  увидели  сэра  Гавейна,  медленно
едущего из леса по дороге, а рядом с ним леди  на  белом  коне.  Заходящее
солнце сверкало и отражалось во множестве драгоценных  камней  ее  богатых
одежд.
   Возникшие было крики приветствия перешли в стоны  и  ропот,  когда  все
увидели безобразное, уродливое лицо леди Рагнелл.
   Сэр Гавейн представил ее королю  и  королеве,  как  если  бы  она  была
прекраснейшая леди в мире. А леди Рагнелл ухмылялась и хихикала, когда сэр
Ланселот и  сэр  Тристрам,  сэр  Гарет  и  сэр  Герейнт  и  многие  другие
благородные рыцари подходили по  очереди  поцеловать  ей  руку.  Но  слова
застревали у них в горле, когда они хотели пожелать сэру Гавейну  радости,
и в молчании эта пестрая процессия проехала по улицам к  большому  собору.
Увидев жениха и невесту, так же замолчала ожидавшая их там толпа.
   В соборе у алтаря сэр Гавейн недрогнувшим  голосом  взял  в  жены  леди
Рагнелл и затем проводил ее на почетное место в зале замка,  где  уже  все
было готово для большого пира.
   Однако не было подлинной радости и веселья на этом  пиру.  С  ужасом  и
отвращением смотрели все, как леди Рагнелл, сидевшая подле Гавейна, чавкая
и пуская слюни, с жадностью набросилась на пищу и вино. И не  было  никого
среди присутствовавших, кто бы не пожалел сэра Гавейна и не  подивился  бы
этой странной свадьбе.
   Недолго продолжался пир, и Гавейн,  бледный,  со  страданием  на  лице,
отвел  свою  невесту  в  просторную  затененную  палату,  где  на  стенах,
увешанных вышитыми тканями, мерцали свечи и темные тени падали на покрытый
камышом каменный пол [в  средневековой  Европе  пол  в  замках  и  жилищах
горожан всегда устилали свежей травой и цветами, а в Англии -  чаше  всего
камышом; этот обычай сохранялся до XVII века].
   Когда они оказались возле большого ложа, украшенного искусной  резьбой,
закрытого пологом и застеленного прекрасным бельем, леди Рагнелл сказала -
и голос ее, пьяный,  резкий  и  надтреснутый,  был  еще  более  ненавистен
Гавейну:
   - Дорогой муж, возлюбленный господин  Гавейн!  Поцелуйте  меня,  как  и
следует жениху целовать свою невесту. Ибо стали мы мужем и женой  и  будем
ими, пока смерть не разлучит нас.
   Гавейн приблизился к ней, и в глазах леди Рагнелл  уловил  еще  большее
страдание. Ее безобразное лицо побледнело и  приняло  странное  выражение,
когда он наклонился и поцеловал ее в губы.  Тут  он  отвернулся  с  криком
мучения и прислонился к стене, закрыв лицо руками и сотрясаясь от рыданий,
которые не мог подавить.
   - Гавейн! Дорогой мой господин Гавейн! - послышался позади него  голос,
тихий, приятный, полный трепета любви.
   Медленно, словно во сне, он повернулся. Там, где мгновение назад стояла
отвратительная  леди  Рагнелл,  узрел  он  прекраснейшую  девушку,   какую
когда-либо видел. Высокая и стройная, стояла она, протянув  к  нему  белые
руки, и ее милое лицо и чудесные глаза светились любовью к нему.
   - Леди, - задыхаясь от изумления и растерянности, сказал Гавейн, -  кто
вы? И где моя жена Рагнелл?
   - Я и есть леди Рагнелл и ваша жена, если пожелаете, чтобы я ею была, -
ответил ему тихий приятный голос. -  Силой  вашей  благородной  жертвы  вы
сокрушили чары злонравной королевы Феи Морганы,  которыми  она  околдовала
меня и моего брата, храброго рыцаря сэра Громера Сомера Жура. И все  же  я
еще не вполне свободна, ибо только в течение двенадцати  часов  из  каждых
двадцати четырех буду я такой, как сейчас. Другую же половину каждого  дня
я должна носить безобразный облик, в котором стала вашей женой.  Выбирайте
теперь, быть ли мне прекрасной днем или ночью и быть ли мне отвратительной
ночью или днем.
   Гавейн стоял растерянный и изумленный, и Рагнелл продолжала:
   - Подумайте, мой господин! Если я буду отвратительной днем, что  должны
вы испытывать, когда я стану являться при  дворе  как  ваша  жена,  и  все
рыцари и леди Логрии будут смотреть на меня... Подумайте также, что должны
вы испытать, если я буду безобразной ночью, когда вы и я  останемся  одни,
когда после долгого дня вы вернетесь домой, и  покой  ваш  будет  нарушать
визгливое чудовище. Выбирайте!
   - Леди, - сказал тут сэр Гавейн, стоя перед ней со склоненной  головой,
- слово здесь не за мной! Подумайте вы, что должны вы будете вынести днем,
когда рыцари и леди будут смотреть на вас с отвращением, сторониться вас в
ужасе, умолкать, когда вы заговорите... Подумайте  также,  что  вы  должны
будете претерпеть ночью, когда я, видевший вас днем прекрасной,  не  смогу
победить отвращение, которое наполнит меня, если вы приблизитесь ко мне  в
своем ужасном облике. Самые большие страдания выпадут на вашу долю,  и  вы
одни должны выбрать то, что легче вам будет вынести.
   - О Гавейн, Гавейн! - вскричала Рагнелл. - Никогда  в  целом  свете  не
было рыцаря столь благородного, как вы! Этим вашим решением - предоставить
выбор мне - вы навсегда развеяли все  колдовство.  Какой  вы  видите  меня
теперь, я буду, пока не придет роковой час,  когда  должна  буду  покинуть
вас. Но до этой разлуки впереди много лет счастья,  которого  вы  достойны
больше всех людей на земле.
   Наутро при дворе короля Артура царила такая радость, какой  никогда  не
знали прежде, и не было таких почестей,  которых  не  удостоились  бы  сэр
Гавейн и его прекрасная жена леди Рагнелл.
   Семь лет жили они вместе, и не  было  пары  более  счастливой  во  всем
обширном королевстве логров. А затем в назначенный день  Рагнелл  навсегда
покинула сэра Гавейна.  Одни  говорят,  что  она  умерла,  а  другие,  что
удалилась она в густые леса Уэльса и там родила сэру Гавейну сына, который
в свое время стал одним из благороднейших рыцарей Круглого Стола. Но  было
ли имя его Персиваль - этого старые  истории  не  говорят  нам.  Некоторые
зовут его просто Прекрасный Неизвестный, но его приключения  столь  похожи
на приключения Персиваля, что вполне  можно  представить  себе  утраченную
ныне историю, в которой это имя действительно было дано сыну сэра  Гавейна
и леди Рагнелл.

ЛАНСЕЛОТ И ЭЛЕЙНА

   Когда король Артур и его рыцари победили саксов в битве у горы Бадон  -
одной из величайших битв на британской земле, -  на  много  лет  воцарился
мир, и над королевством логров рассеялись тучи.
   Еще были грабители и лихие люди, великаны  и  колдуны,  против  которых
рыцари были готовы выступить  в  любое  время;  и  не  только  по  большим
праздникам - на пасху и пятидесятницу, на  Михайлов  день  и  рождество  -
являлись ко двору короля Артура дамы  в  поисках  справедливости.  Но  шли
годы, и все  меньше  и  меньше  людей  нуждалось  в  помощи,  все  прочнее
воцарялся в Логрии мир и покой, и рыцари короля Артура  все  чаще  и  чаще
проводили  время  в  больших  турнирах  у  Камелота  или   Карлиона;   они
становились все более искусными в ратном деле, но у них  все  меньше  было
возможностей проявить свою удаль.
   Большинство молодых рыцарей странствовали  по  всей  стране  в  поисках
приключений. Но те, что постарше, все чаще оставались в  ожидании  чего-то
необычайного. И среди них был сэр Ланселот.
   Много лет оставался он величайшим рыцарем, и никто не мог сравниться  с
ним в силе и доблести, учтивости и благородстве -  ни  даже  Тристрам  или
Гарет, Герейнт или молодой рыцарь Персиваль. Только Гавейн был  под  стать
ему, и никогда искра соперничества не вспыхивала между друзьями.
   И с того самого дня, как прибыл он ко двору, Ланселот полюбил  королеву
Гвиневеру, и любил только ее одну из всех леди в  мире.  Верой  и  правдой
служил он ей много лет, как подобает рыцарю, и король Артур не  чувствовал
ревности, ибо питал он высокое  доверие  к  чести  как  Ланселота,  так  и
королевы.
   Долгое время Ланселот служил Гвиневере как  истинный  рыцарь  и  верный
подданный, совершая в ее честь великие подвиги. Но  в  долгие  годы  мира,
когда он редко отлучался из Камелота и когда королю Артуру не  нужно  было
больше вести своих рыцарей на битвы, Ланселот и Гвиневера стали  проводить
вместе все больше времени.
   Так первая тень страшной беды прокралась в Логрию, столь  тихая,  столь
безобидная на вид, что никто не заметил ее, и даже Ланселот и Гвиневера не
могли подумать, к чему все это может привести. Но заметили эту  тень  силы
зла, отчаянно искавшие хоть маленькую лазейку, чтобы пробраться в цитадель
добра, и устроили коварную ловушку для Ланселота.
   Однажды безоблачным весенним днем на праздник  пасхи  вошел  в  большую
залу отшельник и приветствовал сидевших за пиршественным столом.
   - Да благословит бог всех  вас!  -  вскричал  он.  -  Более  достойного
собрания рыцарей мир, верно, никогда не увидит. Но одно место за столом не
занято. Расскажите об этом сиденье, мой господин король!
   И он указал своим посохом на незанятое сиденье между сэром Ланселотом и
сэром Персивалем.
   - Достопочтенный отец! -  ответил  король  Артур.  -  Это  -  Гибельное
Сиденье, и воссядет на него только один рыцарь, ибо так предсказал  Мерлин
в день сотворения Круглого Стола. Если же кто-либо другой сядет  туда,  он
быстро умрет.
   - Знаете ли вы, кто сядет туда? - спросил отшельник.
   - Нет, - сказали король Артур и все его рыцари,  -  мы  не  знаем,  кто
займет это место.
   - Он еще не родился, - сказал отшельник. - Но как раз в  нынешнем  году
он увидит свет. И это ему суждено  достигнуть  Святого  Грааля.  Однако  я
пришел говорить не об этом, но о другом подвиге: о  спасении  леди,  злыми
чарами заточенной в Плачевной Башне. Только лучший рыцарь среди вас сможет
освободить ее, и это - сэр Ланселот Озерный. И потому я прошу вас  послать
его в путь со всей поспешностью...
   И отправился сэр Ланселот с отшельником, и ехал  с  ним  все  дальше  и
дальше, пока не оказался в городе, построенном на склоне холма,  с  узкими
улицами и черной башней на вершине. И жители  приветствовали  его  на  его
пути:
   - Добро пожаловать, сэр Ланселот, цвет рыцарства! С вашей помощью будет
спасена наша госпожа!
   Ланселот, все еще  сопровождаемый  отшельником,  проследовал  к  башне,
затем вошел внутрь и стал подниматься по длинной лестнице, пока перед ними
не оказалась огромная железная дверь.
   - За этой дверью, -  сказал  отшельник,  -  пять  долгих  лет  заточена
прекраснейшая леди этой страны. По  злобной  ревности  ее  заключила  сюда
своим колдовством королева Фея Моргана, и никто не может освободить ее, но
лишь рыцарь лучший из лучших.
   Тут Ланселот взялся за дверь, и  сразу  же  огромные  засовы  и  запоры
рассыпались на части, резко заскрежетали петли, и, ринувшись в комнату, он
увидел Плачевную Леди, лежавшую в ванне с обжигающей  водой,  ибо  на  это
обрек ее злобный недруг. Но лишь Ланселот  ворвался  в  дверь,  колдовство
прекратилось, и Плачевная Леди вернулась к своему народу.
   - Сэр рыцарь, - сказал отшельник, - раз  вы  освободили  эту  леди,  то
должны освободить нас также и от змея, обитающего неподалеку  в  старинном
склепе.
   Тут сэр Ланселот поднял свой щит и сказал:
   - Я сделаю с божьей помощью все, что в моих силах, чтобы спасти вас  от
этого зла. И потому ведите меня туда!
   Поднявшись на вершину горы, он увидел  там  огромный  кромлех  из  трех
врытых стоймя камней и четвертого, положенного на них сверху. И  из  этого
мрачного обиталища появился с ужасным шипением могучий огнедышащий  дракон
без крыльев. Весь день продолжалась битва, и  к  вечеру  Ланселот  отрубил
дракону голову. Затем он  вновь  сел  на  коня  и,  оставив  позади  холм,
углубился в безлюдные ущелья Уэльса и скакал, пока не пересек Опустошенные
Земли и не оказался у большого замка, наполовину разрушенного, с  огромной
центральной частью, возвышающейся над расколовшимися стенами и  рухнувшими
башнями.
   Ланселот объехал вокруг замка, дивясь тому, что в  этом  запустении  ни
трава, ни ползучие побеги не росли даже там, где рассыпались камни. И  вот
оказался он перед той частью замка, что стояла невредимой.
   Там встретили его два оруженосца и проводили в  большую  залу,  где  за
высоким столом на помосте сидел среди своих рыцарей и леди Пелес - Увечный
Король, которого много лет назад поразил Балин.
   - Добро пожаловать, доблестный рыцарь! - сказал  король  Пелес,  подняв
искалеченную руку и не в состоянии встать с золоченого ложа.  -  Прошу  за
мой стол! Давно уже ни один рыцарь не посещал призрачный  замок  Карбонек,
и, боюсь я, много лет еще должно пройти, прежде чем сюда явится  тот,  кто
сможет вылечить мою жестокую рану. Но скажите мне ваше имя.
   - Сэр, - сказал Ланселот, почтительно склонив голову, - такой ваш прием
- большая честь для меня. Что же до моего имени, то я - Ланселот Озерный.
   - А я, - сказал ему хозяин,  -  Пелес,  король  Опустошенных  Земель  и
призрачного замка Карбонек. И выполняю я священный долг, ибо предком  моим
был Иосиф Аримафейский, и вскоре вы увидите чудо...
   Ланселот сел за стол и тут заметил, что ни перед одним из  сидевших  не
было ни пищи, ни вина; и воцарилась между ними тишина.
   Тут вдруг прогремел удар грома, дверь распахнулась, и в залу вошли  три
женщины в белых одеждах и покрывалах, двигаясь бесшумно, словно  призраки.
Одна из них держала в руке копье со светящимся  наконечником,  с  которого
капала кровь и исчезала, не достигнув пола. Другая  несла  золотое  блюдо,
накрытое тканью, а третья - золотую чашу, также накрытую,  но  светившуюся
таким чистым и ярким светом, что никто не мог смотреть  на  него.  И  пока
процессия обходила вокруг стола и  затем  выходила  из  залы,  Ланселот  в
благоговейном  трепете  закрыл  лицо.  Великое  умиротворение  и  благость
овладели всеми.
   - Мой господин, - сказал Ланселот тихо, - что все это может означать?
   - Сэр, - ответил король Пелес, - вы видели самые драгоценные символы на
свете, и я, потомок Иосифа Аримафейского, - их хранитель. Из этой  чаши  и
этого блюда наш господь Иисус Христос пил и ел на последней  вечере.  Этим
копьем Лонгиниус, римский центурион, пронзил  ему  бок,  когда  висел  он,
распятый на кресте. И в этот же кубок, который называется  Святой  Грааль,
Иосиф Аримафейский собрал  его  драгоценную  кровь,  вытекавшую  из  раны.
Знайте же, что под этой тканью пронесли перед вами Святой Грааль, и  когда
он появится перед вами, рыцарями, в Камелоте, то  Круглый  Стол  на  время
опустеет, ибо все рыцари отправятся на его поиски...
   Много дней провел Ланселот в замке Карбонек, но никогда больше не видел
процессии Святого Грааля.
   А у короля Пелеса была дочь по имени Элейна, одна из прекраснейших  дам
в мире, и полюбила она Ланселота с первого мгновения, как  только  увидела
его. Все время, пока он находился в замке Карбонек,  Элейна  ухаживала  за
ним, прислуживала ему во всем и всеми силами добивалась, чтобы он  полюбил
ее. Но, обращаясь к ней со всей учтивостью, охотясь с ней в  лесу,  слушая
ее пение, играя с нею в шахматы, Ланселот все  же  не  дрогнул  сердцем  и
остался верен королеве Гвиневере.
   Тогда Элейна в  печали  рассказала  обо  всем  отцу,  и  король  Пелес,
которому было дано видеть недалекое будущее, ответил ей:
   - Не плачь, дочь моя! Ланселот будет твоим господином, и  ты  принесешь
ему сына, чье имя будет Галахэд, и  он  освободит  Опустошенные  Земли  от
висящего над  ними  проклятия  и  исцелит  мою  рану.  Не  знаю,  как  это
произойдет, но что будет именно так - в этом не сомневайся.
   Шли дни; Ланселот в мире и спокойствии жил в Карбонеке,  но  Элейна  не
преуспела в своей любви. Наконец в отчаянии решила она прибегнуть к помощи
колдовства, и тут пришла к ней дама  по  имени  Брузена,  искусная  в  тех
делах, королевой которых была Фея Моргана.
   - Ах, леди, - сказала дама, - знайте же, что сэр Ланселот любит  только
королеву Гвиневеру, и ни одну другую женщину в целом  мире.  И  потому  мы
должны действовать хитростью, если вы хотите, чтобы он стал вашим.
   Долго говорили они друг с другом, и после этого Элейна  тайно  покинула
замок Карбонек. А затем  к  Ланселоту  явился  человек  и  принес  кольцо,
которое показалось тому хорошо знакомым, ибо его  всегда  носила  королева
Гвиневера.
   - Где ваша госпожа? - спросил Ланселот.
   - Сэр, она в замке Кейс, недалеко отсюда, и просит вас  явиться  к  ней
как можно скорее, - был ответ.
   Тут Ланселот простился с  королем  Пелесом,  сел  на  коня  и  со  всей
поспешностью поскакал через Опустошенные Земли и скакал, пока не достиг  к
вечеру небольшого замка Кейс на  краю  огромного  леса.  И  там  нашел  он
королеву Гвиневеру (как показалось ему), ожидавшую его с глазами,  полными
любви. На деле же это была Элейна, которая с помощью чар  Брузены  приняла
на некоторое время в тусклом свете вечера вид Гвиневеры.
   Увидев ее одну, Ланселот позабыл о своей чести и рыцарских  клятвах,  и
когда леди заговорила о свадьбе, Ланселот забыл даже, что перед  ним  жена
короля Артура...
   Наступил рассвет, мрачный и зловещий, и Ланселот,  проснувшись,  увидел
леди Элейну, спящую рядом с ним. Тут он вспомнил  обо  всем,  о  том,  как
навеки он покрыл себя позором, невзирая даже  на  то,  что  Элейна,  а  не
Гвиневера была рядом с ним.
   - Увы! - вскричал он. - Слишком долго я прожил,  раз  дожил  до  такого
бесчестья!
   Тут проснулась Элейна  и  стала  перед  ним  на  колени,  чистосердечно
рассказав ему обо всем и прося у него прощения.
   - О, благородный сэр Ланселот, все это я сделала из любви к вам!
   Но Ланселот только громко стенал в душевных  муках,  и  мир,  казалось,
закружился вокруг него. Бросившись к окну, он прыгнул вниз, одетый в  одну
рубашку, упал в кусты с розами,  вскочил  на  ноги,  весь  исцарапанный  и
истекающий кровью от вонзившихся в него шипов, бросился  прочь,  продолжая
громко стенать, и так бежал, пока не скрылся в лесу. Там и скитался он,  с
помутившимся рассудком, по безлюдным холмам Уэльса.
   Прошли месяцы, и в Камелоте стали спрашивать, что же случилось с  сэром
Ланселотом, раз никто так долго не видел его. Пришло рождество, а  он  все
не возвращался. Не  украсил  он  своим  присутствием  пир  и  на  праздник
пятидесятницы, пир на Михайлов день.
   Когда наступил новый год, кузен  Ланселота  сэр  Боре  де  Ганнис  тихо
покинул Камелот, чтобы найти его. Вскоре оказался он в Опустошенных Землях
и в призрачном замке Карбонек, который столь немногим довелось видеть. Там
встретили его король Пелес и леди Элейна, державшая на  руках  только  что
родившегося младенца.
   - Вот, сэр рыцарь, это мой сын, а отец его - сэр  Ланселот  Озерный,  -
сказала Элейна. - Сегодня мальчика крестят, а имя его Галахэд.
   Тут Элейна рассказала сэру  Борсу  все  про  то,  как  Ланселот  был  в
Карбонеке и Кейсе и как он бежал  в  безумии  от  позора  и  горя  и  ушел
странствовать в глубь холмов Уэльса.
   На следующее утро сэр Боре покинул замок и, миновав Опустошенные Земли,
он встретил сэра Гавейна и сэра Персиваля, сэра Ивейна и сэра Саграмора  и
многих других рыцарей, которые также отправились на поиски  Ланселота.  На
восток и на запад, на юг и на север поскакали они, но нигде не нашли следа
Ланселота. Много приключений выпало на их долю в этих  странствиях,  много
удивительного  они  повидали,  но  никто  из  встречавшихся  им  не  видел
безумного рыцаря, странствующего по лесам и горам без оружия и доспехов.
   Вскоре, однако, сэр Персиваль и сэр Боре оказались у замка Кейс, где их
встретила и радостно приветствовала Элейна, ибо  она  вместе  с  Галахэдом
покинула Карбонек, и теперь даже она не могла найти замок снова.
   Она с почестями приняла всех в своем замке Кейс, но сильно  печалилась,
когда узнала, что Ланселота еще не нашли.  Много  дней  оставались  они  в
замке, надеясь, что Ланселот, быть может, придет сюда. И он пришел...
   Элейна вышла однажды в сад, и ее маленький сын Галахэд вдруг подбежал к
ней с криком:
   - Мама, идите и посмотрите! Я нашел человека, который лежит  и  спит  у
колодца!
   И, увидев его, Элейна  поняла,  что  это  Ланселот,  и,  горько  плача,
поспешила она к Персивалю и Ворсу и рассказала им об этом.
   Сэр Боре и сэр Персиваль отнесли Ланселота в замок Кейс и уложили его в
постель, а Элейна и ее дама Брузена хорошо ухаживали за ним.
   Ранним утром следующего дня  сэр  Боре  и  сэр  Персиваль  поскакали  в
Камелот и рассказали королю Артуру обо всем, что видели.
   Наконец сэр Ланселот очнулся от своего долгого сна,  и  разум  его  был
незамутненным, как прежде. И увидел он Элейну, склонившуюся над ним.
   - Боже мой! - воскликнул он. - Расскажите мне, бога ради, где я  и  как
здесь оказался!
   - Сэр, - ответила Элейна, - вы забрели в эти края, потеряв  рассудок  и
скитаясь в одних лохмотьях.
   Много дней оставался Ланселот в замке Кейс, и Элейна ухаживала за  ним,
пока не стал он снова сильным и здоровым. Но после этого, невзирая  на  ее
слезы и мольбы, он простился с ней, сел на коня и  отправился  в  Камелот.
Ибо сердце его все еще стремилось только к Гвиневере, и он любил ее теперь
с еще большей, неудержимой страстью,  хоть  Элейна  и  обвенчалась  с  ним
обманом, приняв ее облик.

ЛАНСЕЛОТ И ГВИНЕВЕРА

   И вот совершен был подвиг Святого Грааля, и все рыцари, кто  остался  в
живых, вернулись в Камелот. Возрадовался король Артур, увидев их снова  за
Круглым Столом, но  и  опечалился,  ибо  знал,  что  близится  час,  когда
королевству  логров  суждено  вновь  исчезнуть  во  мраке.  Много  сидений
осталось незанятыми за Круглым Столом, и на них  не  появились  написанные
золотом  имена,  ибо  не  приходили  больше  рыцари,  чтобы  занять  место
погибших.
   И силы зла, которые до этого таились в королевстве логров, вновь  стали
оживать, и недолго оставалось царить при дворе Артура духу товарищества  и
согласия.
   Теперь, когда сэра Галахэда  не  было  в  живых,  Ланселот  снова  стал
величайшим рыцарем логров, но он сам с горечью помнил, что не удалось  ему
достигнуть  Святого  Грааля  из-за  греховной  любви  своей   к   королеве
Гвиневере. А Гвиневера заметила, что Ланселот избегает  ее  и  уезжает  из
Камелота, как только его  позовет  какое-то  приключение.  И  однажды  она
послала за ним и сказала:
   - Сэр Ланселот, я вижу и чувствую каждый день, что ваша любовь  ко  мне
увядает, и вы всегда с охотой  скачете,  чтобы  помочь  любой  даме.  Быть
может, среди них есть такая, кто дороже вашему сердцу, чем я?
   - О мадам, - печально сказал Ланселот, - я люблю только вас  и  никакую
другую женщину в мире. Но по многим причинам стремлюсь бежать  вас.  Когда
желал я достигнуть Святого Грааля, мне было дано  понять,  сколь  греховна
моя любовь к вам - супруге моего дорогого господина короля Артура. И  если
бы не эта любовь, мне явилось бы то, что явилось сэру Гавейну, и я  вкусил
бы от Святого  Грааля  вместе  с  моим  сыном  сэром  Галахэдом,  с  сэром
Персивалем и сэром Ворсом. И думаю я также о вашем добром имени, ибо  есть
за Круглым Столом рыцари,  которые  только  ждут  случая,  чтобы  принести
печаль королю Артуру и позор и распри всему королевству логров.
   Но тут королева Гвиневера разгневалась на сэра Ланселота и вскричала:
   - Все это лживые речи, и теперь  я  хорошо  вижу  вашу  неверность!  Вы
устали от меня и нашли себе другую! А потому уходите и никогда  больше  не
появляйтесь подле меня!
   В великой печали сэр Ланселот уехал из Камелота далеко  в  глубь  лесов
Средней Англии, и никто не знал, где он  скитался.  А  королева  Гвиневера
позвала к себе десять рыцарей Круглого Стола и сказала им,  что  поедет  с
ними майским поездом [майский поезд - праздничный выезд по  случаю  начала
весны] по лесам и  полям  близ  Камелота,  ибо  настал  месяц  май,  когда
распустились деревья и цветы в лучах солнца,  и  сердца  женщин  и  мужчин
также ждут радости и веселья.
   - Вы должны выехать верхом, одетые во все зеленое, - сказала она, - и я
возьму с собой десять леди, чтобы они ехали рядом с каждым  рыцарем.  И  у
каждой леди  будет  дама,  чтобы  прислуживать  ей,  а  у  каждого  рыцаря
оруженосец.
   И вот поскакали они в глубь леса, и уздечки их коней сверкали на солнце
и звенели, сливаясь с их веселым смехом и пением.
   Но в тот же самый день доставили ко двору  короля  Артура  на  носилках
рыцаря по имени сэр Уррий с тремя жестокими ранами, которые никто  не  мог
исцелить. У ворот Камелота их встретила леди Нимуе, и она явилась к королю
Артуру и сказала:
   -  Мой  король,  этот  муж,  сэр  Уррий,  может   быть   исцелен   лишь
прикосновением руки лучшего рыцаря в мире.
   - Если кто-либо и может исцелить сэра Уррия, - ответил король Артур,  -
то это, верно, должен быть рыцарь моего двора, ибо  никого  лучше  в  этой
стране нет, не считая только сэра Персиваля, который стал теперь королем в
Карбонеке. И чтобы подвигнуть всех, я сам первый  коснусь  его  ран,  хотя
знаю, что недостоин исцелить его, а затем пусть попытаются сделать это все
подданные мне короли, герцоги, графы и рыцари.
   И вот все рыцари Круглого Стола по очереди коснулись сэра Уррия, но  ни
один не мог исцелить его.
   - Где сэр Ланселот Озерный? - спросил тогда король Артур. - Ибо если  и
он не сможет сделать этого,  то  нет,  верно,  рыцаря,  достойного  такого
свершения.
   И как раз в это время сэр Ланселот прискакал  снова  в  Камелот.  Артур
рассказал ему о том, что случилось,  и  просил  попытаться  вылечить  сэра
Уррия.
   - Нет! - воскликнул сэр Ланселот. - Было бы лишь дьявольской гордыней с
моей стороны подумать, что я могу преуспеть  там,  где  потерпели  неудачу
столь многие благородные рыцари.
   - Решать вам не приходится, - сказал король Артур, -  ибо  я  повелеваю
вам сделать это.
   - Раз  так,  благороднейший  господин,  -  ответил  Ланселот,  -  я  не
ослушаюсь вас.
   И Ланселот стал на колени подле сэра  Уррия  и,  помолившись,  возложил
руки на три его ужасные  раны.  И  сразу  же  сэр  Уррий  встал,  целый  и
невредимый, как если бы никогда вовсе не был ранен.
   Все рыцари громко закричали от радости и возблагодарили господа бога за
его милосердие.
   Но король Артур опечалился, ибо вспомнил, как в день первого  появления
в Камелоте Ланселот таким же образом исцелил раненого рыцаря и как  Нимуе,
леди озера Авалон,  предсказала,  что  Ланселот  вновь  свершит  такое  же
деяние, и это будет его последнее деяние перед концом королевства логров.
   А пока все это происходило, Гвиневера со своими рыцарями и леди скакала
майским поездом в глубине леса. И был в ту пору рыцарь по имени Мелигранс,
который давно любил королеву. И теперь, увидев ее в окружении столь  малой
свиты и не зная, что Ланселот уже в Камелоте, решил, что пришел его час. И
выступил он с двадцатью вооруженными воинами и ста  лучниками,  и  устроил
засаду, и внезапно окружил королеву и тех, кто ее сопровождал.
   - Предатель-рыцарь! - вскричала  Гвиневера,  поняв,  что  произошло.  -
Вспомните, что вы рыцарь Круглого Стола. Вы позорите всех рыцарей,  вашего
господина короля Артура, позорите короля Багдемагуса, вашего  отца,  меня,
вашу королеву, и себя.
   - Эти слова меня нимало не волнуют, - закричал  сэр  Мелигранс,  -  ибо
знайте, мадам, что я давно люблю вас, но никогда у  меня  не  было  такого
случая, как этот!
   Тут десять рыцарей, ехавшие с королевой Гвиневерой, устремились  на  ее
защиту, но они были без доспехов, и скоро все распростерлись, раненые,  на
земле.
   - Сэр Мелигранс, не убивайте моих  благородных  рыцарей,  -  взмолилась
королева Гвиневера. - Я поеду с вами, если вы  обещаете  не  причинять  им
больше вреда. Но если вы не обещаете, я лишу себя жизни.
   - Мадам, - сказал сэр Мелигранс, - ради вас я пощажу их, и их отведут в
мой замок, где за ними будет хороший уход.
   И Гвиневеру с ее рыцарями взяли в замок сэра Мелигранса. Но  по  дороге
один оруженосец, отрок юный и смелый, внезапно  пришпорил  коня  и  полным
галопом поскакал в сторону Камелота. И хотя лучники стреляли  в  него,  он
благополучно скрылся и явился в Камелот вскоре после  того,  как  Ланселот
исцелил сэра Уррия.
   Услышав его рассказ, Ланселот, который все еще был в доспехах,  вскочил
в тот же миг на коня и, пустив  его  галопом,  скрылся  в  туче  пыли.  Но
недолго проскакал он, как остановил его отряд лучников.
   - Вам здесь не пройти! - закричали они. - А если и пройдете, то  только
пешим, ибо мы убьем коня под вами!
   - Это мало что даст вам! - сказал Ланселот, бросаясь в бой.
   Тут лучники выпустили тучу стрел, и конь его пал на землю с  пронзенным
сердцем, но Ланселот вскочил, высвободив ноги из стремян,  и  бросился  на
лучников, которые пустились в разные стороны так, что он  никого  не  смог
догнать.
   И он пошел по дороге пешком. Но его  доспехи,  копье  и  щит  были  так
тяжелы, что он мог двигаться лишь очень медленно, и все же ничего не желал
бросать, опасаясь других ловушек Мелигранса.
   Вскоре встретил он на дороге двух лесников с телегой.
   - Любезные! - вскричал Ланселот. - Позвольте мне сесть в вашу телегу!
   - Куда же вы направляетесь? - спросил один лесник.
   - Поговорите с  сэром  Мелигрансом  у  его  замка,  -  зловеще  ответил
Ланселот.
   - Он наш хозяин, - сказал лесник. - Мы не позволим вам  ехать  в  нашей
телеге!
   И с этим лесник взмахнул  плетью  и  разразился  бранью.  Тут  Ланселот
ударил кулаком и разбил ему челюсть, так что тот упал на землю замертво.
   - Любезный господин, - сказал второй лесник, - пощадите мою жизнь, и  я
отвезу вас, куда вы пожелаете.
   - Поворачивай тогда свою телегу, - сказал Ланселот, -  и  вези  меня  к
замку сэра Мелигранса быстрее, чем тебе когда-либо приходилось ездить.
   И они двинулись со всей поспешностью. И вскоре дама королевы Гвиневеры,
смотревшая из окна замка Мелигранса, воскликнула:
   - Смотрите, мадам, вот едет телега, какою пользуются палачи,  а  в  ней
добрый рыцарь.
   И, взглянув в окно, Гвиневера узнала сэра Ланселота по эмблеме на щите.
   "О, я знала, что он придет!" - сказала она про себя.
   Между тем Ланселот подъехал к воротам. Он сошел  на  землю  и  закричал
таким голосом, что его услышали во всех уголках замка:
   - Где вы, низкий предатель сэр Мелигранс? Выходите и  сразитесь,  вы  и
все ваши трусливые сообщники, ибо здесь я, сэр Ланселот  Озерный,  готовый
вступить в битву со всеми вами!
   Тут Мелигранса одолел испуг, и он пал ниц перед Гвиневерой, моля  ее  о
прощении. И королева сказала, что попросит Ланселота пощадить  его  жизнь,
ибо хочет мира, а не войны. Ворота открыли, и  Ланселот  ворвался,  словно
разъяренный лев, в замок, но Гвиневера уговорила его  помириться  с  сэром
Мелигрансом, но только после того, как они согласились сразиться в  полных
доспехах, рыцарь против рыцаря, в Камелоте, в присутствии короля Артура.
   Тут Гвиневера взяла Ланселота за руку и отвела его в свою комнату,  где
сняла с него доспехи и омыла раны, нанесенные стрелами лучников.
   В ту ночь они не уехали из замка. А рано поутру прибыл король Артур  со
многими рыцарями. Но когда королева Гвиневера рассказала ему обо всем, что
произошло, он также отказался от мести Мелигрансу и согласился на поединок
между ним и Ланселотом.
   - Быть битве через неделю, - сказал  король  Артур,  -  на  лугу  между
Камелотом и рекой. И если кто-либо из рыцарей не явится, то падет на  него
величайший позор.
   Затем король Артур сопроводил королеву Гвиневеру обратно в  Камелот,  а
раненых рыцарей доставили туда на носилках.
   - Сэр, - сказал Ланселоту Мелигранс, - через неделю в  этот  день  ваша
честь и моя получат удовлетворение. И потому прошу остаться сегодня в моем
замке, и я устрою для вас королевский пир.
   - На это я согласен, - сказал Ланселот.
   Когда настал вечер, Мелигранс пришел в комнату Ланселота и повел его  в
залу. Но повел он его там,  где  устроена  была  западня.  Пол  под  ногой
Ланселота вдруг ушел  вниз,  и  он  упал  в  глубокую  темницу,  устланную
соломой.
   Там лежал он семь дней и семь ночей, и  каждый  вечер  прекрасная  дама
приносила ему пищу и воду, и каждый вечер она говорила:
   - Благородный сэр  Ланселот,  если  вы  только  пообещаете  стать  моим
господином и любить меня, я освобожу вас из этой тюрьмы.  Но  если  вы  не
дадите такого обещания, то будете оставаться здесь до  тех  пор,  пока  не
потеряете навсегда свою честь.
   - Куда как бесчестнее было бы мне купить свободу такой ценой, -  сказал
Ланселот. - Король Артур без  труда  догадается,  что  только  вероломство
помешает мне явиться в Камелот.
   И утром того дня, когда он должен был сразиться  с  сэром  Мелигрансом,
дама с плачем пришла к сэру Ланселоту и сказала:
   - Увы, благородный Ланселот, напрасно я полюбила вас. Подарите мне лишь
один поцелуй, и я освобожу вас.
   - В таком поцелуе ничего постыдного нет, - сказал Ланселот и, поцеловав
даму один раз, поспешил  из  тюрьмы,  остановившись  только  затем,  чтобы
надеть доспехи,  которые  она  ему  подала.  Затем  он  вскочил  на  коня,
ожидавшего его во дворе, и галопом поскакал в Камелот.
   - Увы, - глядя ему вслед с тихим плачем, сказала дама, -  этот  поцелуй
ничего  не  значил  для  сэра  Ланселота.  Он  думает  только  о  королеве
Гвиневере!
   Между тем король и королева со многими рыцарями  и  леди  собрались  на
большом лугу у Камелота, чтобы посмотреть битву. Пришел  назначенный  час,
но сэра Ланселота не было видно, и сэр Мелигранс  чванился  и  похвалялся,
что он лучший рыцарь во  всем  королевстве  логров,  а  Ланселот  -  трус,
бежавший от поединка.
   Он собирался уже  возвращаться  к  себе  домой,  оставив  всех  рыцарей
Круглого Стола навек опозоренными,  как  вдруг  поднялся  шум  и  появился
Ланселот, отчаянно пришпоривавший своего коня.
   Приблизившись  к  королю  Артуру,  он  рассказал  о  том,  как  коварно
Мелигранс обманул его, и все присутствующие начали  громко  позорить  сэра
Мелигранса, так что тот наконец схватился за копье и закричал Ланселоту:
   - Берегитесь же!
   Тут два рыцаря разъехались в разные стороны и по данному знаку сошлись,
словно две молнии. И сэр Ланселот ударил сэра Мелигранса  с  такой  силой,
что тому пришел конец.
   Великая радость была в тот день в Камелоте, и король Артур  перед  всем
двором благодарил  Ланселота  за  спасение  королевы.  Гвиневера  же  лишь
взглянула на Ланселота своими сияющими глазами и шепотом сказала:
   - Приходите в мой сад, когда сядет солнце, ибо я хочу поблагодарить вас
наедине.
   Случилось, что Агравейн, брат сэра Гавейна, услышал ее  слова.  Был  он
одним из злонравных и вероломных рыцарей, ненавидел королеву  и  завидовал
славе Ланселота. Агравейн рассказал об этом сэру Мордреду, своему  кузену,
сыну  королевы  Феи  Морганы,   самому   злодейскому   рыцарю   из   всех,
ненавидевшему, подобно своей матери,  все  праведное  и  всегда  искавшему
способ навлечь беду на короля Артура и сокрушить королевство логров.
   Теперь Мордред решил, что настал его час. В тот вечер,  лишь  только  в
лучах заходящего солнца яблони  отбросили  длинные  тени,  он  и  Агравейн
спрятались в  саду  королевы.  И  вскоре  она  появилась  среди  цветов  -
прекраснее самой прекрасной розы на свете.
   Некоторое время она гуляла в саду одна. А затем пришел сэр  Ланселот  -
самый могучий и благородный рыцарь в мире.  Он  стал  перед  королевой  на
колени, и она поблагодарила его за спасение от сэра Мелигранса и попросила
прощения за свои обидные слова.
   - О Ланселот, Ланселот, - тихо сказала она. - С того самого дня, как вы
появились в Камелоте, когда я была лишь юной девушкой  и  невестой  короля
Артура, я полюбила вас!
   - И я полюбил вас в тот же день, - сказал Ланселот. - И  все  эти  годы
боролся с этой любовью, но тщетно!
   - Ланселот, - сказала Гвиневера, и голос ее дрогнул, - больше всего  на
свете я желаю быть любимой вами и принадлежать вам, хотя бы тайно. Я хочу,
чтобы вы тайно пришли сегодня вечером в мою опочивальню.
   - Леди моя и любовь моя, - сказал Ланселот голосом, полным волнения,  -
хотите ли вы этого всем сердцем?
   - Да, поистине всем сердцем, - ответила королева.
   - Тогда ради вашей любви да будет так! - вскричал Ланселот.
   Гвиневера приблизилась  к  нему  и  поцеловала  его  в  губы,  а  затем
повернулась и удалилась, словно скользя среди цветов, потерявших краски  и
ставших одинаково серыми в сумерках умирающего дня.  Ланселот  же  остался
стоять недвижно. Последний луч солнца задержался на его  лице,  и  сам  он
весь исполнился трепетом и радостно вздохнул, подумав о поцелуе Гвиневеры.
   Вскоре он  тоже  повернулся,  вышел  из  сада  и  исчез  в  сгущающихся
сумерках.
   - А теперь, - сказал сэр Мордред, - пришло мое время! В  мои  руки  эти
двое отдают все королевство логров.
   И в глазах его был  недобрый  огонек,  когда  вместе  с  Агравейном  он
зашагал в темноту ночи.

ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

   Потерпев поражение в битве у Дувра, Мордред бежал. Но очень скоро стали
приходить вести, что движется  он  на  запад,  опустошая  земли  тех,  кто
отказывался сражаться за него. Тогда Артур  без  промедления  выступил  по
направлению к Корнуэллу и однажды ночью появился в Камланне, почти  в  том
месте, куда много лет назад добрый волшебник Мерлин привел его,  чтобы  он
взял свой меч Экскалибур из рук Озерной Леди.
   В ту ночь Артур долго не мог уснуть, ибо знал, что наутро быть  великой
битве, в которой еще многие из его рыцарей погибнут, и  опасался  он,  что
это будет последняя битва - та, которую предсказал Мерлин и после  которой
королевство логров исчезнет во мраке. Ибо саксы, прослышав  о  раздорах  и
усобной войне, уже стали проникать в Британию с севера и с востока,  и  не
было больше дружины Круглого Стола, чтобы по  первому  зову  выступить  за
королем Артуром и изгнать варваров.
   Артур метался в своей постели в королевском шатре и  затих  только  под
утро. И тут, между сном и бодрствованием, увидел он  нечто  странное.  Ибо
вдруг показалось ему, что сэр Гавейн, погребенный в Дуврском замке, явился
к нему со свитой прекрасных леди.
   - Привет вам,  любезный  племянник,  -  сказал  Артур,  а  может  быть,
показалось, что он сказал. - Благодарю бога за то,  что  вижу  живым  вас,
кого я полагал мертвым.  Но  скажите  мне,  откуда  вы  явились  и  отчего
сопровождают вас эти леди?
   -  Любезный  мой  господин  король,  -  отвечал  сэр  Гавейн,  или  так
показалось, что он отвечал, - это дамы, за чьи обиды я сражался, когда был
жив. Всегда я сражался только за праведное дело, и потому бог был милостив
ко мне и послал их привести меня сюда, чтобы  я  мог  предупредить  вас  о
смертельной опасности. Если сегодня вы сразитесь с сэром Мордредом, то оба
падете и почти все ваши рыцари также. Но я, милостью бога, явился  сказать
вам, чтобы вы не сражались сегодня,  а  заключили  бы  перемирие  с  сэром
Мордредом, каковы бы ни были его условия, перемирие сроком на месяц. Ибо в
течение  месяца  прибудет  сюда  Ланселот  со  всеми  своими  благородными
рыцарями, и вместе вы убьете сэра Мордреда и одолеете всех, кто  взял  его
сторону.
   Тут сэр Гавейн и леди пропали, а король Артур вскоре поднялся с постели
и призвал к себе сэра Лукана и сэра Бедивера.  И,  рассказав  о  том,  как
посетил его сэр Гавейн и каков был его совет, он велел  им  отправиться  к
Мордреду, чтобы заключить с ним перемирие на месяц.
   - Не жалейте ничего, - добавил король, - но  предлагайте  ему  земли  и
всякое добро, сколько ни сочтете нужным.
   И с тем  явились  они  туда,  где  стоял  Мордред  со  своим  громадным
стотысячным войском, и долго вели переговоры. Наконец он  согласился,  что
получит Корнуэлл и Кент сразу же, а остальную часть Британии после  смерти
короля Артура.
   Решено было, что Артур и Мордред  встретятся  между  двумя  войсками  в
сопровождении лишь четырнадцати человек  каждый.  И  король  Артур  сказал
своим воинам:
   - Если вы увидите, что где-то блеснет обнаженный меч, нападайте со всей
силой и убейте этого предателя сэра Мордреда, ибо я не доверяю ему.
   А сэр Мордред сказал то же самое своему войску:
   - Если увидите, что где-то блеснет обнаженный меч, нападайте  и  убейте
их всех! Я не верю в этот уговор и не сомневаюсь, что  король  Артур  ищет
только, как отомстить мне.
   И вот встретились  они,  как  уговаривались,  и  записали  все  условия
перемирия в договор, и оба скрепили  его  своими  подписями.  Принесли  им
вина, и они выпили его, но в это время выползла из-под  вереска  гадюка  и
ужалила одного из рыцарей  Мордреда  в  ногу.  А  рыцарь,  недолго  думая,
выхватил свой меч и убил змею.
   Но когда оба войска увидели, как сверкнул обнаженный меч,  грозный  шум
поднялся с обеих сторон, и через мгновение войска уже двигались  навстречу
друг другу.
   - Увы, этот несчастный день! - вскричал король Артур, и вот  уже  он  и
Мордред вскочили каждый на своего коня и поскакали в гущу битвы.
   Никогда до того дня не было битвы печальней и ужасней. Воины  бросались
друг на друга, и наезжали конями, и наносили удары.  И  король  Артур  все
время устремлялся туда, где жарче была битва, совершая могучие подвиги. На
этот раз Мордред также  сражался,  как  подобает  рыцарю,  не  помышляя  о
бегстве. И каждый воин сражался насмерть, и эта битва длилась  весь  день,
пока все благородные рыцари не полегли на сырую землю.
   Настал вечер, мрачный и зловещий, и страшная тишина смерти повисла  над
полем битвы. И король Артур заплакал, увидев, что все его  воины  погибли.
Ибо, оглядевшись, заметил он  только  двух  своих  рыцарей,  оставшихся  в
живых, - сэра Лукана и сэра Бедивера, и оба они были жестоко изранены.
   - Боже милостивый! - вскричал Артур. - Увы, что пришлось мне дожить  до
этого скорбного дня! Теперь я знаю, что настал конец...
   И тут, оглядевшись,  увидел  король  Артур  сэра  Мордреда,  стоявшего,
опираясь на меч, среди гор мертвых воинов.
   - Дайте мне мое копье, - сказал король Артур сэру Лукану, - ибо вон там
я вижу предателя, который навлек на нас все это горе.
   - Оставьте его, мой господин, - ответил сэр Лукан, - ибо он проклят.  И
если вы переживете  этот  несчастный  день,  то  будете  отомщены  вполне.
Вспомните, благородный сэр, ваш ночной сон  и  что  сказал  вам  дух  сэра
Гавейна, ибо бог в своем великом милосердии сохранил  вашу  жизнь  в  этой
битве. Его благословением вы вышли победителем, ибо нас трое живых, а  сэр
Мордред стоит один. Если вы оставите его, то переживете этот роковой день.
   - Остаться ли мне в живых или умереть, - вскричал король Артур, -  этот
человек, погубивший королевство логров, получит то, что он заслужил!
   - Помоги вам бог, - сказал сэр Бедивер.
   Тут король Артур взял в обе руки свое копье  Рон  и  двинулся  на  сэра
Мордреда, крича:
   - Предатель, пришел твой смертный час!
   И, увидев короля Артура, Мордред двинулся на него с  обнаженным  мечом.
Но король ударил сэра Мордреда под щитом  и  пронзил  его  острием  своего
копья. Почуяв  смертельную  рану,  Мордред  в  своей  ненависти  и  ярости
рванулся вперед, вонзив в себя еще глубже копье  Артура,  и,  сжав  обеими
руками свой меч, ударил короля с такой силой, что лезвие рассекло  шлем  и
вошло глубоко в голову. Тут сэр Мордред упал на землю и с воплем умер.
   А король Артур упал молча, и сэр Лукан  и  сэр  Бедивер  подошли  и  из
последних сил подняли его с двух сторон. И так потихоньку,  ибо  были  они
жестоко  изранены,  отнесли  они  его  в  небольшую  заброшенную   часовню
неподалеку от таинственного моря, над которым клубился туман, красный, как
кровь, в последних лучах заходящего солнца. И тут сэр Лукан упал  и  умер,
ибо ноша была слишком тяжела для него, смертельно раненного.
   - Увы,  -  сказал  король,  очнувшись,  -  горестно  мне  видеть  этого
благородного рыцаря, умершего ради меня, ведь он больше нуждался в помощи,
чем я.
   И сэр Бедивер преклонил колено перед сэром  Луканом  и  заплакал:  ведь
были они братья и нежно любили друг друга.
   Солнце зашло, и луна залила поле битвы своим холодным сиянием, и  легли
зловещие  тени.  И  таинственные  воды  были  покрыты  длинными   полосами
серебристого тумана.
   Тут король Артур сказал сэру Бедиверу:
   - Оставьте теперь плач и горестные стенания, благородный  рыцарь,  ведь
они уже не помогут, а мое время на исходе. И,  покуда  я  жив,  можете  вы
сослужить мне одну последнюю службу. Возьмите мой добрый меч Экскалибур  и
ступайте вон к той горе. Там в горном ущелье есть темное  озеро.  И  когда
придете вы к нему, то велю вам  бросить  в  его  воды  мой  меч,  а  затем
вернуться и рассказать мне, что вы увидели.
   -  Мой  господин,  -  ответил  сэр  Бедивер,  -  ваше  повеление  будет
исполнено, и я сразу же вернусь к вам с вестью о том, что увидел.
   И сэр Бедивер удалился, неся меч Экскалибур. И по дороге,  взглянув  на
меч, восхитился он драгоценными камнями на  его  рукояти  и  сказал  себе:
"Если я брошу этот драгоценный меч в воду,  никакой  пользы  от  этого  не
будет, только убытки и ущерб". И, придя к темному озеру в  горном  ущелье,
он спрятал меч в камышах и поспешил назад к королю Артуру, сказав ему, что
он бросил меч в воду.
   - И что же вы увидели? - спросил король Артур.
   - Сэр, - ответил Бедивер, - я ничего не увидел, лишь  ветер  взволновал
темные воды озера.
   - Значит, вы говорите неправду, -  сказал  король  Артур.  -  А  потому
ступайте, не мешкая, и бросьте меч подальше в озеро!
   И сэр Бедивер вернулся и взял меч в руки.  Но  снова  подумал  он,  что
грешно было бы бросить такой благородный меч. И он  опять  спрятал  его  и
вернулся к королю.
   - Что же вы увидели? - спросил король.
   - Сэр, - ответил Бедивер, - я ничего не  увидел,  лишь  ветер  завыл  и
взволновал темные воды.
   - О предатель и лжец! - вскричал король Артур. - Уже дважды вы  предали
меня! Кто бы подумал, что я так любил вас и что вы были столь  благородным
рыцарем Круглого Стола, теперь, когда вы предали меня ради  драгоценностей
этого меча. Ступайте же снова поскорее и исполните мое повеление, ибо  это
промедление грозит мне гибелью, и тело мое уже холодеет  в  этом  холодном
ночном воздухе.
   Тут сэр Бедивер устыдился и поспешил через кромку холма к темному озеру
в черном ущелье. Он подошел к берегу, взял в руки меч и бросил его как мог
далеко в озеро.  И  только  сверкнуло  в  лунном  свете  его  лезвие,  как
появилась из темных  вод  рука  в  сияющей  белой  парче,  таинственная  и
чудесная, и схватила меч за рукоять. Трижды взмахнула она мечом и  исчезла
в глубине, и мрак и тишина вновь воцарились над озером.
   И вот сэр Бедивер вернулся к королю и рассказал ему о том, что увидел.
   - А теперь помогите мне, - сказал король, - ибо весьма опасаюсь я,  что
задержался здесь слишком долго.
   Тут сэр Бедивер, поддерживая короля, помог ему спуститься по  заросшему
травой склону, где, словно волшебные алмазы, мерцали в лунном свете  капли
росы. И пришли они к берегу таинственного моря. И  тут  из  белого  тумана
выплыла барка, словно встречая их, и было в  ней  много  прекрасных  леди,
одетых в черное. И была среди них Нимуе,  Леди  Озерная,  и  Леди  острова
Авалон тоже была там, и королева  Фея  Моргана,  сестра  Артура.  И  тихий
горестный плач поднялся среди них, когда они увидели короля.
   - А теперь отнесите меня на эту  барку,  -  сказал  король  Артур  сэру
Бедиверу.
   И так тот и сделал, как ему было ведено, и  три  леди  бережно  приняли
короля и уложили так, что голова его покоилась  на  коленях  Леди  острова
Авалон.
   И тут королева Фея Моргана, став на колени, тихо заплакала и сказала:
   - О милый брат мой, зачем вы медлили так долго и не  шли  к  нам?  Увы,
рана на вашей голове теперь слишком остудилась!
   Тут барка тихо двинулась от берега,  и  сэр  Бедивер,  оставшись  один,
громко крикнул:
   - О дорогой мой господин король Артур, что же  будет  со  мной  теперь,
когда вы уходите и оставляете меня одного?
   - Утешьтесь! - ответил король Артур.  -  И  позаботьтесь  о  себе,  как
только сможете. Ибо вы остаетесь, чтобы донести мое слово до тех, кто  еще
жив. Я же должен поспешить в долину  Авалона,  чтобы  излечиться  от  моей
жестокой раны. Но не сомневайтесь, что я снова явлюсь,  когда  нужен  буду
Британии и когда королевство логров вновь восстанет из мрака.
   Тут барка уплыла и скрылась из виду в тумане. Но  странный  тихий  плач
скорби звучал над водой, пока не растаяла в нем горестная нота и сам он не
превратился в тихий шепот вдали.